Багуат-Гета, или БесѢды Кришны съ Аржуномъ, 1788 г. БесѢда 11

Сіе высочайшее таинство, ознаменованное имянемъ Адги-атмы, или управляющаго духа, которое ты по благости своей мнѣ сообщилъ, разсѣяло мое невѣденіе и замѣшательство. Я слышалъ отъ тебя полное объясненіе говоренія и разрушенія всѣхъ существъ и могущества неизчерпаемаго твоего духа. Ты какъ бы описалъ себя, о могущественный Владыка! Теперь, о превозвышенный изъ человѣковъ! я нетерпѣливо желаю узрѣть божественное лицо твое. И такъ покажи мнѣ безсмертный (совершенный) духъ твой, естьли ты думаешь, что я могу зрѣть его.

Зри, о Аржунъ! милліоны божественныхъ моихъ образовъ разнаго рода и различные виды и цвѣты. Зри Адитйевъ, и Васу, и Родръ, и Марутовъ, и близнецовъ Асвина и Кумара {Асвинъ и Кумаръ -- почитаются близнецами, рожденными солнцемъ, и врачами Боговъ.}. Зри чудеса, никогда доселѣ невиданныя. Зри въ семъ тѣлѣ моемъ цѣлый міръ, одушевленный и неодушевленный, и всѣ существа, естьли имѣетъ умъ для зрѣнія. Но какъ ты неспособенъ узрѣть то сими естественными твоими глазами, то я дамъ тебѣ око небесное, которымъ узришь божественную связь мою.

Могущественный составъ и Божественное существо Гари, сказавъ сіе, о Ража! явилъ Аржуну высочайшій и небесный образъ свой со многими устами и очами, во многихъ чудесныхъ видахъ, со многими небесными украшеніями, со многими подъятыми оружіями, украшенный небесными мантіями и вѣнками, умащенный небесною эссенціею, покрытый всякими дивными вещами; (явилъ) вѣчнаго Бога, котораго лицо всюду обращено. Великолѣпіе и поражающее сіяніе сего могущественнаго существа можетъ уподоблено быть солнцу, вдругъ на небеса возшедшему съ сіяніемъ въ тысячу кратъ большимъ обыкновеннаго. Сынъ Панду узрѣлъ тогда въ тѣлѣ Бога боговъ, стоящихъ вмѣстѣ, всю вселенную, раздѣленную на пространную ея различность, Онъ пораженъ былъ удивленіемъ, и всѣ волосы его поднялись. Онъ преклонился предъ Богомъ и сжавъ руки свои, говорилъ ему слѣдующее:

Я зрю, о Боже! въ груди твоей собранныхъ Девовъ и всѣ особенные роды существъ. Вижу Браму, Божество сидящее на лотосовомъ тронѣ своемъ; всѣхъ Ришіевъ и небесныхъ Урагъ {Ураги, -- ползающіе на груди; -- зміи.}. Вижу самого тебя со всѣхъ сторонъ, въ безпредѣльномъ видѣ, со многими руками, чревами, устами и очами; но не могу открыть начала, средины и конца твоего, о всеобщій Господь! образъ (форма) вселенной! Вижу тебя увѣнчаннаго, вооруженнаго булавою и Шакрою {Шакра, -- орудіе подобное диску съ остріемъ, бросаемое въ сраженіи концомъ указательнаго пальца, и для того дѣлали его съ выемкою въ срединѣ. -- См. Повѣсть о колебаніи Океана.}, громаду великолѣпія, мещущую вокругъ себя блистающіе лучи. Вижу тебя неудобозримаго, сіяюща повсюду свѣтомъ неизмѣримымъ, подобно пылающему огню, или великолѣпному солнцу. Ты высочайшее существо невредимый, достойный быть познанъ! Ты первый держащій кругъ вселенной! Ты неизмѣняемый и вѣчный охранитель религіи! Ты былъ прежде начала всего, и я почитаю тебя Пурушемъ {Пурушъ. -- Сіе слово уже объяснено.}. Я вижу тебя безъ начала, безъ средины и безъ конца имѣюща безпредѣльное мущество съ безчисленными оружіями; солнце и луна очи твои; уста твои огнь пламенѣющій, и весь міръ сіяетъ отблескомъ великолѣпія твоего! Ты одинъ занимаешь все пространство между небомъ и землею и всю окружность (каждую точку вокругъ). Три страны вселенной, видя чудеса страшнаго лица твоего, о духъ могущественный! ужасаются. Вижу толпы небесныя, иныя бѣгущія къ тебѣ, ища прибѣжища, иныяжъ со страхомъ и сжавъ руки воспѣвающія хвалу твою. Магаршіи, толпы святыя, чтутъ тебя и славятъ имя твое хвалами обожанія, Рудры, Адишіи, Васу, и всѣ существа, которыхъ міръ благими почитаетъ; Асеинъ и Кумаръ, Маруты и Ушмапы, Гандарвы и Йакши, купно со святыми поколѣніями Суровъ, всѣ стоятъ устремивъ на тебя взоры свои и равнымъ изумленіемъ пораженны. Міры, равно, какъ и я, устрашаются, зря чудесный исполинскій образъ твой со многими устами и очами, со многими руками, ногами и грудями, со многими чревами и съ рядами страшныхъ зубовъ. Видя тебя таковаго, досязающа до небесъ и сіяюща такимъ великолѣпіемъ, толь разноцвѣтна, съ широкоразверстыми устами и очами, прихожу въ смущеніе; рѣшимость моя, о Вишну! меня оставляетъ, и я не обрѣтаю покоя. Узрѣвъ страшные зубы твои и устремивъ взоръ на лицо твое, эмблему послѣдняго огня времяни, не вѣдаю, куда, мнѣ обратиться, не обрѣтаю спокойствія. Умилосердись, о Боже боговъ! о ты, вмѣстилище вселенной! Мнѣ кажется, что сыны Дритараштры. Со всѣми сими правителями земли, Бешмою, Дрономъ, сыномъ Сотовымъ, и весь строй нашего войска теперь стремительно ввергаются въ твои уста, отверзающія толь ужасные ряды зубовъ, нѣкоторыежъ кажутся увязшими въ зубахъ твоихъ раздавленными тѣлами своими. Подобно, какъ быстрые токи наводненной рѣки стремятся влиться въ предѣлы Окіана, такъ и сіи герои человѣческаго рода стремятся въ пламенѣющія уста твои. Подобно, какъ толпы насѣкомыхъ, умножая поспѣшность, ищутъ собственной своей погибели въ пылающемъ огнѣ, такъ и сіи люди съ кипящею яростію ищутъ собственнаго своего разрушенія. Ты вбираешь всѣхъ ихъ, даже до послѣдняго, въ пламенѣющія уста твои и совсѣмъ поглощаешь; весь же міръ исполненъ великолѣпія твоего, такъ, какъ страшные лучи твои, о Вишну! всюду сіяютъ. Почитаніе да воздается тебѣ, о превозвышенный! Удостой повѣдать мнѣ, кто есть сей страшнообразный Богъ? Нетерпѣливо желаю узнать источникъ твой, и не вѣдаю, что присутствіе твое здѣсь предзнаменуетъ.

Я есмь время, истребитель рода человѣческаго, приспѣвшее и пришедшее сюда похитишь вдругъ всѣхъ сихъ стоящихъ предъ нами. Кромѣ тебя {Кромѣ тебя. -- Сіе изключеніе должно касаться и до братіи его; ибо они также спаслися.} ни одинъ изъ всѣхъ сихъ воиновъ, поставленныхъ въ семъ многочисленномъ строю противъ насъ, не останется въ живыхъ. И такъ ободрись! ищи чести и славы, порази непріятеля и пріими уготованное для тебя царство! Они какъ бы истреблены уже мною. Будь ты одинъ непосредственнымъ дѣйствователемъ {Непосредственнымъ дѣйствователемъ, -- орудіемъ исполненія опредѣленія судьбы.}. Не смущайся! порази Дрона, и Бешму, и Жайадрата, и Карну, и всѣхъ прочихъ бранныхъ героевъ, пораженныхъ уже мною. Сражайся, и ты побѣдишь противниковъ своихъ въ сраженіи.

Трепещущій Аржунъ, услышавъ слова сіи изъ устъ Кришны, воздалъ ему почитаніе, сжавъ руки свои, и говорилъ ему прерывающимся голосомъ и преклонившись съ трепетомъ предъ нимъ:

Отришкетесъ! вселенная радуется о славѣ твоей и исполнена ревности къ служенію тебѣ. Злые духи ужасаются тебя и бѣгутъ всюду. Святыяжъ поколѣнія въ обожаніи преклоняются предъ тобою. И какъ не преклоняться имъ, о могущественное существо! предъ тобою, который болѣе Брамы, который еси первый творецъ? вѣчный Богъ боговъ! вмѣстилище міра! ты существо невредимое, отличное отъ всѣхъ преходящихъ существъ. Ты былъ прежде всѣхъ боговъ, древній Пурушъ, и высочайшій подкрѣпитель вселенной! Ты знаешь всѣ существа и достоинъ быть познанъ, Ты высочайшее жилище, и тобою, о безконечный образъ! распространена вселенная. Ты Вайу, богъ вѣтра, Агни, богъ огня, Варунъ, богъ морей, Сасанка, луна, Пражалати, богъ народовъ, и Прапитамага, могущественный прародитель. Почитаніе да воздается тебѣ! почитаніе да воздается тебѣ тысячекратно! почитаніе паки и паки! почитаніе да воздается тебѣ! почитаніе да воздается тебѣ въ началѣ и въ концѣ! почитаніе да воздается тебѣ отвсюду! О ты, который еси все во всемъ! безконечна сила твоя и слава; ты всѣ существа въ себѣ заключаешь, и по тому ты еси всѣ существа. Почитая тебя другомъ моимъ, называлъ я тебя нагло Кришною, Йадавою, другомъ. Но ахъ! я не зналъ сего величества твоего, ибо я ослѣпленъ былъ моимъ пристрастіемъ и высокомѣріемъ. Даже иногда шутя оскорблялъ я тебя во время отдохновенія твоего, на ложѣ твоемъ, на сѣдалищѣ и за трапезою твоею, наединѣ и публично. Смиренно молю тебя, о существо непостижимое! прости меня въ томъ.

Ты отецъ всѣхъ существъ одушевленныхъ и неодушевленныхъ. Ты еси мудрый наставникъ вселенной, достойный обожанія. Нѣтъ подобнаго тебѣ, и можетъ ли во всѣхъ трехъ мірахъ быть кто либо превыше тебя? Преклоняюсь и простерши по землѣ тѣло мое, молю твое милосердіе, о Господи, достойный обожанія! да потерпишь мнѣ, какъ отецъ сыну, другъ другу, и любящій возлюбленному своему. Я получилъ удовольствіе, узрѣвъ вещи никогда прежде не виданныя; но ужасный страхъ овладѣлъ умомъ моимъ. И такъ умилосердись, Владыка небесъ! вмѣстилище вселенной! и покажи мнѣ небесный образъ твой! желаю узрѣть тебя съ діадимою на главѣ твоей, и въ рукахъ твоихъ съ булавою и Шакроію. О Боже тысычеручный! образъ вселенной! пріими четыреручный видъ твой {Четыреручный видъ твой, -- въ какомъ обыкновенно представляется Божество въ его воплощеніяхъ, и который Аржунъ привыкъ видѣть безъ изумленія.}.

О Аржунъ! съ удовольствіемъ показалъ я тебѣ божественною моею силою сей мой высочайшій образъ, вселенную во всемъ ея великолѣпіи, образъ безконечный и вѣчный, никогда и никѣмъ, кромѣ тебя, невиданный; ибо кромѣ тебя, о бодрый Куру! во всѣхъ трехъ мірахъ никто не можетъ достичь того, чтобъ видѣть меня въ такомъ образъ, ни Ведами, ни жертвоприношеніями, ни глубокимъ ученіемъ, ни щедрыми подаяніями, ни подвигами, ни самыми жесточайшими умерщвленіями плоти. Узрѣвъ образъ мой, толь страшный, не смущайся и не попусти способностямъ твоимъ прійти въ смятеніе. Оправившись отъ страха твоего и возстановивъ спокойствіе въ умъ своемъ, узри паки сей чудесный мой образъ.

Сынъ Васудева, сказавъ сіе Аржуну, воспріялъ естественный свой образъ, и явившись паки въ пріятнѣйшемъ видѣ своемъ, вдругъ прекратилъ ужасъ устрашеннаго Аржуна.

Узрѣвшу мнѣ кроткій твой человѣческій образъ, силы мои паки собрались, умъ освободился отъ смятенія, и я паки возвратился въ естественное мое состояніе.

Ты узрѣлъ сей чудесный мой видъ, толь неудобозримый, который и самые Девы всегда ревностно желаютъ видѣть. Но такъ, какъ ты меня видѣлъ, не можно видѣть меня ни пособіемъ Ведъ, ни умерщвленій, ни жертвоприношеній, ни щедрыхъ подаяній; но можно видѣть меня, познать въ истинѣ и достичь способами богопочитанія мнѣ единому воздаемаго; и тотъ преселяется въ меня, кто творитъ дѣла свои для меня, кто почитаетъ меня высочайшимъ, кто служитъ мнѣ единому, кто отвергъ всѣ послѣдствія (дѣлъ), и кто живетъ со всѣми людьми безъ ненависти.